Интервью Сергея Пускепалиса о фильме «МАРИЯ. СПАСТИ МОСКВУ»
«Известия» поговорили с Сергеем Пускепалисом накануне выхода в прокат картины Веры Сторожевой «Мария. Спасти Москву», где он сыграл одну из главных ролей.
— Для чего сейчас современному зрителю фильмы о войне?
— Это же наше прошлое, цена, которую заплатили наши родители, благодаря которой мы сейчас живем, можем творить и работать. Это благодарность, качество, которое должно присутствовать в современной жизни.
История в фильме рассказана уникальная. Девочка проходит через трансформацию. Она вспоминает свои корни, забытые и отвергнутые ею. Дочка священника рьяно служит советской власти. И тут ей поручают найти за линией фронта икону и доставить ее в Москву. Это против ее естества. Но Мария выполняет приказ, делая усилия над собой. Это не может не трогать.
Да и с нами в жизни разве такого не случается, когда против своей воли мы вынуждены что-то делать. Начиная хотя бы с преодоления лени или противления получению новых знаний. Но усилиями наших наставников ты становишься человеком.
— Специально для съемок была написана Тихвинская икона Божией Матери. Как вы относились к тому, что вам придется сниматься в картине, которая тесно связана с предметами культа?
— С трепетом, конечно. Тема эта достаточно деликатная. Фигура режиссера Веры Сторожевой является гарантом должного отношения. Она очень аккуратно взялась за эту историю, с почтением и уважением. Я понимаю, что существует нечто видимое и невидимое в жизни. Мы не всегда можем это ощущать. Такие фильмы, наверное, для того и делаются, чтобы понимать, что что-то важное присутствует рядом с нами.
— Вы человек верующий?
— Трудно сказать, что я верующий. Для меня это исключительные люди. Я завидую тем, у кого существует стопроцентное в этом убеждение, они являются для меня примером. Я очень серьезно сочувствующий.
— Вера Сторожева рассказывала, что для съемок удавалось получить разрешение даже в самых невероятных, закрытых местах, перекрывали центр столицы, доставали военную технику. Если костюмеру нужны были сапоги образца 1941 года, они находились в ближайшем сельпо. Провидение, не иначе. А с вами чудеса на площадке не случались?
— Боюсь вас разочаровать, но нет. Всё было достаточно штатно. Я снимался с удовольствием, потому что у нас с Верой давнишний творческий тандем. Да, было холодно на съемках, но мы выдержали. Мне еще повезло, а вот ребята работали в лютые морозы в Ростове Великом. Аппаратура и техника не выдерживали, а девочки наши всё преодолели.
— Месяц назад вокруг картины поднялся скандал. Создателей обвинили в том, что они не вернули деньги Фонду кино, взятые на съемку картины. Но это оказались ложные обвинения. Как вам кажется, скандал повлияет на прокат?
— Трудно сейчас что-то говорить. Не знаю ситуацию, я там артистом был. Думаю, что много придуманного по этому поводу. Любой скандал привлекает внимание, но это не совсем та реклама, которая нужна картине.
— Почему надо увидеть этот фильм?
— Мы все слышали про облет с иконой Москвы. Недавно было 80 лет со дня этого события. Мне кажется, интересно посмотреть на людей, которые, не предполагая, что это может как-то поднять дух боевой и укрепить в своей правоте народ, просто участвовали в этой истории и, так или иначе, изменили ход событий.
— Вы верите в то, что икона могла защитить Москву?
— Абсолютно. Даже если бы история была выдуманной, то она говорит о том, что не все только нами заканчивается. Есть еще что-то другое, что мы не осязаем, но знаем, что оно делает людей духовно сильнее.
— Запад часто ставит в упрек России, что мы до сих пор продолжаем вспоминать о победе над фашизмом, снимаем патриотические фильмы, хотя прошло уже почти 77 лет.
— Ну что можно сказать неумным людям? Пусть подумают еще раз о той цене, которую заплатила наша страна, о тех 25 млн., отдавших свои жизни, но сломавших хребет фашизму и победивших в страшной войне.